Мальчики в подвальчике

Дело было в Нижнем, тёплым июньским утром 1986 года, когда мне едва стукнуло 16. После двух недель практики на Автозаводе я изрядно устал. По вечерам не было сил ни погулять с одноклассницей Юлькой, ни даже поиграть с встающим на всё-всё-всё другом. Я закрывал глаза и видел мрачный цех, горы металлической стружки и лужи мерзкого машинного масла... Стоп! Хватит! Отдыхать!
В субботу, ровно в 5 утра я побросал в рюкзак донки, взял ключ от сарая и в два прыжка очутился в подвале. Дорогу до нашего сарая я проходил вслепую: десять шагов вперёд до угла, шесть - влево... Я вытянул вперёд правую руку. Раз, два... Оппс! Я вздрогнул: рука наткнулась на чью-то джинсовую куртку, а хриплый голос произнёс:
- Попался, птенчик!.. Серёга, тут ещё один!
Из темноты донеслось:
- Давай его сюда!
Я рванул к выходу, но споткнулся...
Три или четыре пары рук подхватили меня и потащили вглубь подвала. Я пинался и дёргался, но что может сделать шестнадцатилетний мальчишка с кучей дюжих и возбуждённых мужиков?
- За каждый звук получишь пузырь в жопу. Понял меня, ублюдок? - сказано вполголоса, понято мгновенно...
В одном из тупичков подвала, прямо на полу горела свечка. Блики облизывали грубые доски сараев, мрачные силуэты и... голого одноклассника Генку из четвёртого подъезда. Его руки и ноги были связаны так, что он принимал позу пловца на старте.
- Раздевайся, птенчик!
- Отпустите меня!.. Я никому ничего не скажу! - прошептал я.
- Заткнись, урод!.. Ты и так ничего никому не скажешь! - сказал тот, кто поймал меня, - А за то, что открыл свой рот, я тебя накажу!
Тут я получил сильный удар в ухо и упал.
- Раздевайся, сучара! - чьи-то мощные руки сдирали с меня тренировочные штаны, плавки, футболку, кроссовки...
Я не питал никаких иллюзий. Понятно, что к 16 годам я уже начитался рассказов об изнасилованиях, но никак не мог понять, как это в попку может войти чей-то член, если даже маленький баллончик из-под дезодоранта туда не входил? Неужели меня сейчас будут трахать? От одной этой мысли было и больно, и стыдно.
- Раком, падла! - крошечный фонарик, работающий от ручного рычага, зажужжал и вспыхнул прямо перед моими глазами. - Мить, а он очень даже...
- Открой рот, цыпочка, и сделай дяде чмок-чмок! - перед лицом возник истекающий спермой и пахнущий дерьмом член с наколкой в виде пчелы, фонарик погас.
Я попытался отползти в сторону, но получил ещё один удар в ухо:
- Стоять, ублюдок! - при этом сильные пальцы открыли мой рот, и в ту же секунду в нёбо воткнулся чей-то член, член как член, не такой огромный, как в порнофильме, но этот член был Первым...
Я подавился... Член лез в горло, и я совершенно на мог дышать. Меня стало рвать, а член всё лез и лез... Сзади вспыхнул свет:
- Братаны, вы только полюбуйтесь на эту попку!
- Вау!.. - член вылез из горла.
- Птенчик, тебя уже трахали в попку? Можешь ответить.
- Нет...
- А ты туда что-нибудь вставлял?
- Да... Баллончик от дезодоранта... Один раз...
- Зачем?
- Хотел понять, как туда входит член.
- А это зачем?
- Не знаю...
- Птенчик, а ведь ты пидор! А если ты пидор, подними попку повыше!
Я даже не успел пошевелиться, как по самой дырочке прошла рука с едким вазелином, а внутрь вошёл чей-то палец.
- Ааааааааааааааааххххх!.. - было очень больно.
- А кому сейчас легко, Птенчик? - палец вышел из попки, где-то в темноте чмокнул вазелин, и - ааааааооооооооопппс! - в меня вошло два пальца.
- Паши, подведите сюда второго! - сказал Серёга, и два невидимых Паши подтащили ко мне полудохлого Генку, а сам Серёга зажужжал фонариком - Смотри, тварь, какая должна быть жопа!
Генка замычал, а еле удержался, чтобы не заорать от воткнувшегося в меня члена.
- Паша, это ты, что ли?
- Ага!.. - самодовольно хмыкнул невидимый Паша и стал ритмично рвать мои внутренности, и в это же время в мой рот вошёл ещё один член.
- Делайте фотку! - вспышка осветила подвал, но я ниего не увидел, кроме месива голых тел и окроваленного Генки.
- Птенчик, ты просто прелесть!.. За это ты получаешь приз!.. Геннадий, ну-ка отсоси у Птенчика! - Генка повозился в темноте и нехотя припал к моему члену.
И в этот момент мне показалось, что задница совсем не болит, более того, мне чертовски приятно. Я стал двигаться в такт трахающим меня Паше и Серёге, Генка зачмокал и я... со стоном кончил за пару минут.
- Эта шлюха кончила! - это был Митька, - А кто ей разрешил? За это, Птенчик, ты будешь наказан!
Сзади опять зачмокал вазелин, и в мою дырку упёрлось холодное стекло бутылки.
- Пожалуйста, не надо бутылкой! Вы мне всё порвёте! Лучше трахайте меня в попу и в рот, сколько хотите, но не надо бутылкой!.. - мою речь прервал удар в ухо.
Голова упёрлась в стенку сарая, по спине ползали мурашки (впрочем, это могло быть крысиное дерьмо с пыльного пола), а в задницу лезла "чебурашка". Я ныл и ревел, боль отключала мозги...
- Вить, не лезет...
- Ничё, в следующий раз влезет!.. Серый, пододвинь матрас!
В темноте зашуршал матрас. Меня подняли и усадили на кого-то лежащего, не забыв ввести в ноющую дырку член.
- Нагнись!
Я нагнулся. Сзади зашуршали и - аааааааааааоооооппп! - в мою задницу вошёл ещё один член, а в рот - ещё один, уже обмякший. Вспышка - и фотоаппарат увидел работающие во мне поршни. Всё это было менее больно, чем проникновение бутылки, но тоже не сахар. Члены заёрзали в моей попке и где-то через минуту кончили.

- Мить, у тебя пиво осталось? Дай глотнуть!
- На...
- Ну как, хорош на сегодня?..
- Ага... Только я ссать хочу... Эй, Крокодил Гена, ты где?
Генка застонал в углу, и там же зажурчал бывший литр пива.
- Вкусно, падла?
- Угу!.. - не думаю, что Генке было действительно вкусно.
- Тогда - десерт. Сейчас Птенчик трахнет Крокодила, а Крокодил - Птенчика, и мы вас отпускаем, мальчики. Крокодил, в позу!
Генка послушно встал раком, а я стал теребить свой предательски висящий член.
- Что, Птенчик? Не стоит? По бутылке соскучился?..
Выручил Генка:
- Давай я у тебя пососу! - в самом деле, помогло. Минут через десять работы под вспышки фотоаппарата я разрядился, и тут же на меня набросился Генка... Оппаньки!.. Кто бы мог подумать, что у этого хмыря такой гигант?.. Я ныл, а Генка всё работал, работал и работал, не обращая никакого внимания на вспышки и восторженные вопли Паш, Митьки и Серёги. Десять минут? Двадцать? Тридцать?.. Ну сколько же можно?.. Уффф!..
- Хорошо, сучата... Вы заработали свободу! Надеюсь, вы понимаете, что вас выгонят из школы и всяких там комсомолов, если увидят эти фотки? - Митька говорил добрым голосом Санта-Клауса. - И вот вам домашнее задание. Птенчик должен разработать попку под пивную бутылку, а Крокодил Гена... А для Крокодила Гены у нас есть непыльная работёнка завтра вечером.
- Серый, у тебя камера на ходу?
- На ходу.
- Крокодил, ждём тебя завтра в семь вечера у входа в подвал... И не ссы: больно больше не будет! Всё, идите на хер отсюда...
Мы кое-как оделись и вышли из подвала. Ласково светило солнышко, на кустах чирикали ни о чём не подозревающие воробьи...

Что было потом?
Парни из подвала больше не появлялись. Меня тянуло в подвал, и я несколько раз я натыкался на Генку, играющего со своим членом на ТОМ МЕСТЕ, и мы разряжались по очереди друг в друга, не говоря ни слова... В школе и во дворе мы делали вид, что ничего не происходит... Потом я уехал в Москву, а Генка остался в Нижнем, теперь у него своя фирма где-то на Свердловке. Поговаривают, что на самом деле он работает жеребцом, осеменяя богатых туристов и "новых русских"... Что касается меня, то я уже больше не смог заниматься сексом с женщинами. Странно, я мечтал о повторении того случая в подвале, но ничего подобного больше не случалось. Сознательно или нет, я выполнял и перевыполнял своё "домашнее задание", и теперь в мою попку легко входит бутылка из-под шампанского.
А толку?..

Гей видео - Это был не сон

Я проснулся с непреодолимым желанием испытать это еще раз.
Все дело в том, что неделю назад, выпивая с новым коллегой по работе, я попал в компанию, где были люди с явно нетрадициональной ориентацией. А так как я был в изрядном подпитии, мне стало просто интересно посмотреть на их тусовку. Многие из них казались манерными, женственными, но были и явные мачо, которых с виду и голубым назвать то невозможно. Обычных же людей, "натуралов", собралось намного меньше, и мы собрались в уголке одной из комнат с нашей выпивкой. То и дело к нам подходили "тусовщики", но признав в нас сексуальное "меньшинство" устранялись. Некоторые, из манерных в основном, наоборот старались нас закадрить, что вызывало с нашей стороны бурю шуток, и "бедные" съемщики быстренько удалялись. Мы болтали о том, о сем, пили пиво. Звучала музыка, дом жил своей жизнью - каждая комната веселилась по своему. Образовывались парочки, приходили и уходили люди, тут и там можно было встретить целующихся и просто обнимающихся людей. Откровенного разврата я не заметил, хотя раньше, признаюсь, представлял эти тусовки по другому.
Выпив еще по одной мы потянулись к танцующим. Кривлялись под заводную клубную музыку, снова пили. Постепенно все мы, предпочитающие традиционный секс, куда то друг от друга растерялись. Я побрел в одну из спален, краем сознания признавая, что целующихся парочек и даже группочек стало намного больше. Найдя свободное место я рухнул и тут же заснул. Я не могу сказать, сколько я спал, но, когда проснулся музыка уже не гремела. Кто то, лежащий рядом, гладил под футболкой мою спину (я спал в одежде). С похмелья мне было лень даже рукой двинуть, да и что греха таить, прикосновения не доставляли мне неприятных чувств, хотя я отчетливо осознавал, что это один из "них". Рука действовала все смелее и смелее, опускаясь от плеч ниже. Но нагло под шорты и трусы не заходила. Только спина. Я уже начал засыпать, когда "массажист" осмелился приподнимать мою футболку с намерением ее снять. Я притворился спящим, но сделал несколько движений, позволяющих ему снять с меня футболку проворней. Наверно он подумал, что я принимаю эту игру.
Я сам не знал, как далеко я позволю ему зайти. Теперь он гладил мою спину двумя руками, иногда позволяя одной заползать мне в шорты. Он придвинулся ко мне ближе, я ощутил его запах, запах его парфюма. Моего лица он не мог видеть, я лежал лицом к стене. И тут он начал целовать и покусывать мое ухо - по моему телу прошел мощный электрический заряд. Я невольно дернулся, он отстранился. Но тут же снова начал свои поглаживания. Мой член начал пробуждаться. И в это время, мой мучитель начал стягивать с меня шорты и трусы. Сказать, что я этого не хотел в этот момент я не могу. Хотя я не знал, какую роль мой мучитель мне хочет отвести, и некоторый страх все же присутствовал. Он снова начал целовать меня, и рукой стал поворачивать мою голову, чтоб достать до моих губ. Я открыл глаза. Это был незнакомый парень, чуть младше меня, майка не скрывала его накачанного тела. Лицо такое обычное, ничем не приметное вроде. Он начал поцелуями орошать мое тело. Потом мы снова целовались в засос. Я снова прикрыл глаза, так как все же было странно видеть лицо мужчины в такой эротический момент, и чувствовать то, что чувствовал сейчас. Я был твердо уверен, что не отдамся ему ни за что, так что внутренне успокоился. Хотя он и не делал пока никаких намеков, что поимеет меня сзади. Надолго ли?
Целуя меня, он спускался все ниже и ниже. И вот он добрался до моего члена, и взял его в рот. Такого минета я еще не знал до этого. Он лизал мои яйца, брал их в рот. Это было так непривычно и приятно, что я спустил все ему в рот. Он принял это так, как должно быть. Однако я чувствовал, что до развязки еще далеко. Это я кончил, а он еще нет. Мы стали снова целоваться в засос. Я обнял его, у него было крепкое тело, широкие плечи. Оказывается приятно обнимать такое тело, появляется чувство защищенности. Мне было приятно, к тому же он так ловко целовался и нежно гладил, что я завелся по новой. Признаться, меня завело скорее чувство, что я обнимаюсь с мужчиной, целуюсь с ним. Ведь это своего рода запретно и большинству недоступно, а многие не познают никогда. Он не делал никаких настойчивых движений по отношению ко мне. Мы просто целовались. Я не знал, что мне делать дальше. Я сказал ему, что я еще ни с кем не трахался до этого. Я не имел в виду девушек, как раз их то у меня было достаточно, была и постоянная на данный момент. Тогда он взял мою руку и направил под свои плавки, все еще управляя ей, он начал водить по своему члену. Потом он убрал руку и предоставил это мне. Я делал это неуклюже. И вдруг у меня в голове родилась дерзкая мысль - взять его член в рот. Хотя это в некотором смысле смешно, но я чувствовал себя в неком долгу в тот момент (так я завелся), и предложил ему лечь на спину. Стянул с него одежду и попытался сделать все то, что сделал со мной. Целовал его тело, гладил его. Мне нравилось это. И вот я вижу его член. Первый стояк так близко у меня перед глазами. Я взял его в руки и осторожно притянул к своему рту. Лизнув головку, сразу почувствовал вкус смазки. Ничего противного в этом не обнаружив, я взял его в рот. Все, что я знал о минете, это то, что я видел при просмотре порнофильмов, когда это делали девушки. Я как мог "пародировал" их, так как у меня мало что получалось. Я то и дело кусал его зубами, а слишком глубокое погружение члена вызывало рвотные позывы. Я мысленно пожалел этих девушек из фильмов. Как только я об этом подумал, тело моего наставника содрогнулась и он прижал меня к своему паху. Внутри меня забился фонтан. Он разрядился и отпустил меня. В отличие от него я не стал все заглатывать, поэтому предстал пред его очи с вымазанным лицом. Он нежно начал вылизывать меня, и мое возбуждение достигло предела. Я прикоснулся к своему члену, и сразу кончил. Мы смотрели друг другу в глаза некоторое время, я почувствовал себя неловко и начал собирать свою одежду. Он все понял и тоже начал одеваться. Быстро накинув плавки и майку, взяв в руки джинсы, он двинулся к окну. Моему взору предстал мощный торс, но глаза невольно опустились на его зад. Плавки, которые носят мужчины стрептизеры, не скрывали аккуратные упругие ягодицы.
Я опомнился и начал одеваться. Алкоголь весь выветрился в этом сумасшедшем поступке. Кроме нас в комнате сексом занимались еще три пары. Один из активов поддерживающе мне улыбнулся. Я вышел. Во мне боролись стыд, страх и какое-то чувство удовлетворенности, а также любопытство.
Придя домой, я принял душ и вырубился. Нельзя сказать, что я об этом постоянно думал, но теперь я по новому смотрел на мужчин. Я оценивал их стиль одежды, фигуру и ягодицы. Невольно замечал бугорки под джинсами или брюками, отмечая размер члена.
И вот я проснулся с непреодолимым желанием испытать это еще раз. Как знать может я теперь зайду дальше...

Гей видео Солдат и мальчик

Они встретились неподалеку от воинской части... Сразу же за казармами, в небольшом перелеске, после дождей появлялись целые выводки сыроежек. Ломкие и хрупкие, они не представляли особой ценности для настоящего грибника. Но если их аккуратно укладывать в плетеную корзину, то вполне можно было донести домой - целыми и невредимыми.
Мальчик любил собирать сыроежки. Солдат не любил, потому что у него не было такой удобной корзины, как у мальчика, и его сыроежки ломались и крошились. Командир не любил грибное крошево, и всякий раз солдату приходилось отдуваться за свою нерасторопность.
Они не впервые встречаются в этом перелеске, и солдат всегда удивлялся, что у мальчика грибы один к одному, а у него глядеть тошно.
И однажды мальчик, сжалившись над солдатом, пообещал подарить ему точно такую же корзину. А солдат пообещал сделать ответный подарок - значки и, если удастся, то и самый настоящий солдатский ремень.
И вот сегодня у них должен был произойти обмен... Завидев мальчика, солдат, продираясь сквозь заросли, поспешил к нему.
- Ну что, малый, принес?
- Ага. А где ты был? Почему опоздал? Я вот тут для тебя набрал почти полную корзину грибов.
- Это ты раньше пришел, а у меня - служба, - важно сказал солдат.
- Мне не терпелось получить значки.
- Вот они, - протягивает солдат горсть побрякушек. Значков было штук девять и все разные.
- А ремень?
- Ишь, какой шустрый! Его знаешь, как трудно достать? Может, получится в другой раз... Мальчик вздохнул.
- Да ты не переживай. Я - человек слова. Не только ремень будет, еще и пилотка... со звездочкой.
- Честное солдатское? - с замиранием сердца спрашивает мальчик.
- Я похож на трепло? - красноречиво кивнул он на значки.
Мальчик даже подскочил от восторга, что, быть может, уже завтра или пускай через три дня он, наконец-то, станет обладателем самого настоящего солдатского ремня да к тому же еще и пилотки.
- Ух, ты!
Не в состоянии скрыть восторга, он тоже хочет что-то сделать для солдата. Корзина не в счет, она мелочь по сравнению с теми чудесными вещами, при виде которых любой пацан с их улицы ну просто лопнет от зависти.
- А ты? Что хочешь ты? Я для тебя все... ну все-все, что скажешь.
Солдат опускается в высокий и густой папоротник, жестом указывая мальчику сесть рядом. Закурив, предлагает сигарету юному приятелю.
- Я не курю вообще-то, - растерянно говорит мальчик, - но если нужно...
- Молодец, не нужно. Тебе сколько лет?
- Скоро одиннадцать. А тебе?
- Девятнадцать...
- Когда и мне будет столько, я тоже солдатом стану. А здорово быть солдатом?
- Не очень, усмехнувшись чему-то своему, гладит он мальчика по голове.
- У тебя отличные волосы - светлые и нежные, как пушинки.
- Мне не нравятся.
- Почему?
- Девчачьи. Пацаны дразнятся...
- Они дураки - твои пацаны и ничего не понимают в жизни. - Так что бы ты хотел дать мне взамен пилотки? - возвращается солдат к началу разговора, продолжая перебирать грубыми пальцами волосы мальчика.
- Не знаю... Лучше ты сам скажи, чего хочешь.
- Ты ведь добрый мальчик и все отдашь дяде солдату? У тебя такие волосы...
- Ты хочешь мои волосы? - изумился мальчик. - Вообще-то я могу постричься наголо и принести их тебе...
- Ну, вот еще придумал! - сердится солдат. - Мне нравится, когда они растут на твоей голове, - и, не сдержав порыва, целует мальчика в самую макушку.
Мальчик инстинктивно прижимается к солдату, как если бы это был старший брат. Как бы ему хотелось иметь такого друга!
Сегодня ночью ему приснился этот солдат, точнее его запах...
"Может потому, что я так сильно мечтал о значках и ремне?" - решил про себя мальчик.
И теперь он почти слился с ним и ему нравится, как солдат гладит его голову, тонюсенькую шею, трется своей чуть шершавой щекой о его щеку.
У солдата очень большая и грубая ладонь. Особенно это чувствуется, когда он просовывает ее мальчику под рубашку, поглаживая спину и опуская руку под резинку трико, поочередно сжимая то одну, то другую ягодицы.
А еще от солдата пахнет табаком и потом, и от этих запахов у мальчика становится тревожно на душе. Нет, не страшно, а именно тревожно. А солдату нравится вдыхать запах мальчика, так похожего на девочку.
Он целует мальчика в розовые, чуть влажные губы. И каждый последующий поцелуй длится дольше предыдущего. При этом мальчику кажется, что солдат дрожит. И хотя ему не очень-то нравятся эти поцелуи, а если честно, то и вовсе не нравятся, однако он не сопротивляется, боясь обидеть своего щедрого друга.
Неожиданно солдат подносит указательный палец к своему виску и со словами "пиф-паф" вытягивается во весь рост на влажной траве. Мальчик смеется, потом тоже делает себе "пиф-паф" и падает рядом с солдатом.
Тот подхватывает сильными руками легкое тело мальчика и укладывает его на себя. - Земля холодная - простудишься, - объясняет он.
- А ты не простудишься?
- Нет. Я закаленный и горячий.
- А я разве холодный?
- Не знаю, - усмехается солдат. - Это еще надо проверить...
- У всех людей температура тела одинаковая, - рассудительно говорит мальчик, уютно устроившись на большом теле солдата. - Если, конечно, кто-то не болен гриппом.
- Ну, если одинаковая, тогда мы по очереди будем лежать друг на друге, чтобы не заболеть. Согласен?
- Ага! А ты не раздавишь меня? Ты такой большой и сильный...
- Ну вот, еще и обижаешься, когда пацаны обзывают девчонкой. Какой же ты будущий солдат, если боишься, - разочарованно зевнул солдат.
- Я не боюсь! Ты не думай...
- А вот мы сейчас проверим, - говорит солдат и крепко сжимает его в своих объятиях. - Больно?
- Не а...
- А сейчас?
- Я же сильный!
- Люблю таких сильных парней, как ты. Хочешь дружить по настоящему?
- Да! - задыхается от счастья мальчик. По правде говоря, он не знает, как могут дружить солдат и мальчик. Но ему всегда хотелось иметь настоящего друга - сильного и доброго, с которым можно было бы говорить на равных, такого, как этот солдат. Он совсем не зазнается и еще позволяет на нем лежать...
- Поцелуй меня, - просит солдат.
- А разве друзья целуются? - удивляется мальчик. - Целуются тети с дядями.
- Если друзья настоящие, они тоже целуются.
- Самые - самые настоящие? - уточняет мальчик.
- Ну да, - нетерпеливо говорит солдат, - если ты, конечно, не против быть самым-самым... - А ты? Ты не против?
- Я же позволил тебе лечь на меня. Такое только очень близким друзьям позволяют.
- Я хочу быть твоим другом, сильно хочу! - признается мальчик и целует солдата в губы.
- Еще, - заплетающимся языком просит солдат, - пожалуйста, еще. Я сильно хочу... быть твоим другом.
И снова мальчик целует его. И тогда солдат, не выпуская его губ из своих, переворачивает мальчика на спину, осторожно подминая под себя.
- Тебе не больно? - шепчет он.
- Нет. Ты не слишком тяжелый.
- Вот и хорошо. А теперь угадай, чего я больше всего на свете хочу. Ты - пилотку и ремень. А я?
- Не знаю... Он еще не успел подумать, чего может хотеть солдат, как услышал:
- Целовать тебя всего.
- Но ты и я... мы и так целуемся.
-Какой ты еще глупый. Я же сказал: всего...
Мальчик и не заметил, как солдат стянул с него спортивное трико и теперь жадно целует те места, которые еще минуту назад скрывали трусики.
Недоразвитый клювик мальчика оказывается во рту солдата. Ему щекотно и немножко стыдно. Но если его друг так хочет... Разве он может ему отказать?
Между тем, членик его уже так набух, как это часто случается по утрам, когда мальчику хочется пи-пи.
В такие минуты клювик становится твердым-претвердым, и раза в два больше, чем обычно, когда не хочется пи-пи.
Вспомнив об этом, мальчик испугался: если он не выдержит, то может написать прямо в рот другу и тогда их дружбе конец.
- Не надо, - просит он. - Тебе разве не противно? Целуй лучше в губы.
Солдат пощекотал влажным и горячим языком набухший кончик детского перчика, не охотно оторвался от этого занятия и лишь после этого сказал:
- Совсем не противно. С чего ты взял? Ведь я твой друг. Настоящий! А ты - нет.
- Почему? - удивляется мальчик.
- Потому что ты не хочешь целовать меня сюда, - дрожащей рукой солдат расстегивает ширинку и из нее выныривает нечто такое громадное, чего мальчику до этого мига еще не доводилось видеть.
От неожиданности от вздрагивает и в страхе зажмуривается. И лишь спустя минуту, до него доходит: это то же самое, что и у него, только раз в пять или семь больше.
- Ну вот, - прерывает его мысли солдат, - а еще клялся в настоящей дружбе...
- Я... разве... отказываюсь, - шепчет мальчик. Голос его куда-то исчез. - Но я же не знал, что ты любишь... ну... когда целуют твою пипиську.
- Пипиську? Ну да... я понял!
Он огорченно вздыхает, медленно запихивает обратно в штаны сильно возбужденный и оттого не послушный член, всем своим видом выказывая обиду и, давая понять, что поищет себе приятеля в другом месте.
- Не надо, - испуганно шепчет мальчик. - Не обижайся и не прячь его. Я буду целовать сколько ты захочешь, хоть час, хоть два. А хочешь - до самого вечера. И завтра тоже, и всегда. - Он чуть ли не плачет: так ему обидно потерять друга.
Из-за таких пустяков их только что зародившаяся, еще такая хрупкая, как молоденькая сыроежка, дружба может превратиться в грибное крошево.
- Сладкий мой, - гладит его солдат, - не плачь. Я же - человек слова, и мы будем дружить сколько ты захочешь.
Он берет мальчика за шею и нежно, но твердо притягивает его голову к своему члену. - Целуй сколько сможешь...
Мальчик неуклюже обхватил маленькими ладошками солдатский фаллос и чмокнул в толстенную, словно груша, головку. Из дырочки, что посреди головки, выкатилась прозрачная капелька и застыла.
Мальчику показалось, что солдат тоже хочет пи-пи, и он на миг перестал целовать эту пылающую каким-то удивительным огнем грушу, пахнущую почти так же, как губы солдата... - Целуй! Чего же ты? - нетерпеливо говорит солдат. И мальчик целует его в эту капельку. - Возьми конец в ротик! - командует тот.
Головка сразу же заняла весь рот и на большее там попросту не хватило бы места, даже для той капельки. Поэтому мальчик не столько испугался, сколько удивился, когда его рот стал быстро наполняться чем-то вязким и теплым, похожим на кисель.
Но эта жидкость по вкусу совсем не походила на кисель: она не была сладкой, она не была горькой или соленой... Она была как будто бы совершенно безвкусной. И в то же время некий необъяснимый привкус в ней мальчик уловил.
Что-то едва уловимое и давно забытое... не совсем такое, но похожее...
- Глотай скорее! Ну же! - сквозь дикие всхрапы выкрикивает солдат.
Мальчик послушно глотает, но оно все не кончается.
"Чудно, - думает он, - почему так дергается и стонет солдат? Если ему больно, почему он не вытащит свою пипиську изо рта? А может, ему приятно, вот он и стонет. Может, всем дядям и солдатам с большими пиписьками очень сладко, когда они суют их кому-нибудь в рот? И почему они у них такие большие? Это же так не удобно, когда такие большие. Даже во рту не помещаются. И в трусиках им тесно... А моя пиписька поместилась у него вся целиком, даже с яичками. Я же чувствовал, как было горячо. Но почему тогда я не стонал? И почему у меня ничего такого не текло, а у него продолжает течь?"
В его голове роилась тысяча вопросов, и ни на один из них он не находил ответа. Конечно, он мог бы прямо сейчас задать их солдату, но как, если рот занят этой набухшей головкой, которую солдат и не думает вынимать.
Сам же он не может выплюнуть ее, потому что солдат цепко держит его за шею - головы не повернуть. И стонет, стонет...
Но вот мальчик кончил глотать, во рту стало свободнее, головка сделалась помягче. И хотя он продолжал посасывать эту странную соску, из нее, наконец, перестало капать.

Гей секс

Мы работали с Сергеем на одной фирме, я был начальником отдела, сидели в одном кабинете. Сергей- высокий, загорелый парень, темные волосы, ему-31, мне –35 лет. Как-то мы поехали вдвоем в командировку в Киев, ночевали у моей двоюродной сестры.Вечером моя дорогая сестричка Юличка – миловидная шатенка с 3-им размером груди, встретила нас у дверей. После обниманий и целований, я вручил ей коробку “Рафаэлло” и бутылку вина.

- Димочка, раздевайтесь, -прощебетала она, стягивая с нас куртки.- Как хорошо, что вы, приехали, как одиноко сидеть самой в квартире длинным холодными вечерами.

После веселого застолья с минимумом алкоголя, не хотелось напиваться - завтра рано вставать. Юля убрала тарелки со стола и принесла чай. Села рядом с Сергеем, так близко, бедро к бедру и положила в его рот конфетку, провела кончиками пальцев по его губам, их щеки раскраснелись от выпитого вина. Долгий, томный взгляд, моментальная вспышка. На минуту я представил их занимающихся сексом, после долгой прелюдии, Юличка кричит и извивается под ним , он умел довести девушку до многократного оргазма. Что это? Я ревную свою сестру к другу, или может наоборот?

И все-таки она положила его спать вместе со мной. Сергей смотрел телик, щелкая пультом, потом встал и пошел в ванную, дверь осталась приоткрыта.Он был в плавках, чистя зубы, он склонился над раковиной, я залюбовался его длинными ногами, тугой попкой, обтянутой плавками. Вернувшись, он сел на кровать, спиной ко мне.Луна заливала светом комнату, давая рассмотреть мускулистую загорелую спину, безволосые руки точеной формы, длинные пальцы. Я провел руками по его плечам, лаская внутреннюю сторону рук, целуя шею, его запах сводил меня с ума, напоминал смесь спелого манго с корицей.Когда мои губы коснулись его губ, он вздрогнул:

- Ты действительно этого хочешь? Я никогда не пробовал с мужчинами.
- Со мной такое впервые, я сам думал, что никогда не смогу переступить эту грань, мы с тобой знакомы 9 лет, но сегодня – это как наваждение. Не будет ничего такого, чего ты не хочешь, скажешь - я остановлюсь.
- А если проснется Юлька и войдет в комнату?
- Она без стука не войдет.

Губы Сергея были необычайно мягкими, а язык –прохладным, покрывая поцелуями его грудь, живот, ласкал рукой и ртом его член, который напрягался и твердел. Меня возбуждали его учащенное дыхание и сдавленные стоны, он облизал нижнюю губу и я представил как эти влажные, чувственные губы касаются меня…
Согнув его ноги в коленях, я приподнял, чтобы мог мой язык мог добраться до его ануса. Одновременно стимулировал член и пальчиком ласкал его дырочку, слегка проникая внутрь. Такой тесный и горячий, я сильнее надавливал на переднюю стенку или слишком резко вынимал палец, когда Сергей был готов уже кончить, я убрал руку. Еще не время, мне хотелось держать его на наивысшей точке возбуждения, дразнить и останавливаться.
- Перевернись,- попросил я.
В ванной я нашел крем для смазки, раздвинув его попочку, мой член начал расширять его анальное отверстие. С каждым толчком, входя как можно глубже, сжимая его ягодицы. У меня раньше был опыт анального секса с женщинами, но это совершенно другое ощущение. Знать, что ты полностью обладаешь сильным, красивым мужчиной с безупречным телом и в тоже время таким чувственным, что не в силах сдерживать громкие стоны, почти переходящие в крик, каждое прикосновение к его коже находит отклик. Лаская его член рукой, пока он не кончил, содрогаясь, я излился в него.
Ощущение неловкости заставило меня уйти в ванную, где под струей воды, прояснились мысли. Я оглянулся, в дверях стоял Сергей, томным взглядом осматривая мой торс, тихо сказал:

-Продолжай, не обращай на меня внимания.

Взяв мочалку, его руки заскользили по моей спине, тщательно намыливая гелем, пока не коснулись моего члена. Когда я вылез из ванной, его язык слизывал капельки воды с моей кожи, покусывая плечи, Сергей встал на колени и взял у меня в рот, обрабатывая самые чувствительные участки. Его дразнящий язык не знал усталости, руки блуждали по моему телу, царапая кожу.

-Дима, ты такой сладенький, я хочу тебя попробовать…

Я повернулся спиной, опершись об ванну. Он вошел очень медленно и осторожно, нежность не давала выходу страсти на полную силу, мне хотелось, чтобы он разорвал меня на части.

-Сильнее, не бойся сделать мне больно…

Его толчки стали более резкими и беспощадными. У меня потемнело в глазах, пульсирующий жар, от которого каждая мышца была напряжена до предела. Сладостная боль, как расплавленная лава, разливалась по всему телу, проникая в каждую клеточку. Нежные руки Сергея гладили мой живот, как бы пытаясь успокоить нарастающую дрожь. Взрывной, умопомрачительный оргазм, после которого не сразу можно прийти в себя.

Все закончилось, Сергей стоял позади меня, плотно прижимаясь всем телом, его горячее дыхание обжигало кожу. Мне хотелось вобрать в себя его запах, тепло, запомнить этот момент близости и нежности на всю жизнь. Я знал, что подобное больше не повториться, мы слишком хорошо знали друг друга и дали волю своим фантазиям, рискуя дружбой, а может чем-то большим чем дружба. Это как наркотик – эйфория быстро проходит, остается реальность, где не всегда и не со всеми можно поделиться своими чувствами и тем скрытым, что сидит у нас внутри.

Через три месяца, я уволился с той фирмы, первый год мы с Сергеем иногда перезванивались, но виделись очень редко. У него были свои близкие друзья, у меня – свои. Но повторить это с кем-то еще у меня не было никакого желания.